«Бриллиантовый» эпизод.

В 1978-1980 годах следственными органами КГБ СССР расследовалось громкое дело, получившее название «Бриллиантовое». Как известно, в интернете можно найти почти все. Поэтому, если набрать «Бриллиантовое дело. Совершенно секретно», то увидим и художественно-документальный фильм, снятый на его основе, и много иных материалов о нем. Однако там, в связи с большим объемом дела и в силу профессиональной специфики, имеется далеко не полная информация. Не претендуя на полную информацию об этом расследовании, которое по своей сути не утратило актуальность до настоящего времени, расскажу о некоторых дополнительных обстоятельствах, которые мне известны как лицу, непосредственно принимавшему участие в нем.

Бриллиантовым (неофициально) оно названо по существу - предметом преступлений являлось хищение в особо крупных размерах со смоленского завода «Кристалл» (ОАО "Производственное объединение «Кристалл») алмазов, бриллиантов и совершение иных уголовных правонарушений, связанных с валютными ценностями, большой организованной группой.

Хищение осуществлялось с использованием отходов от производства. По общему правилу огранка алмазов в бриллианты выполнялось путем шлифовки, получавшаяся при этом алмазная пыль не учитывалась и шла в отходы. Но опытные работники умели частично заменять шлифовку отламыванием от алмаза мелких сколов (осколков), получая при этом на выходе бриллиант необходимого веса. Оказавшийся в их распоряжении скол, в пределах допускаемой технологией производства погрешностью в весе, постепенно заменялся на более крупный, который в виде алмаза либо бриллианта потом похищался. За смену скол могли «нарастить» до бриллианта в 1 карат. Это пирамидка высотой примерно 5.8 мм и диаметром 6.4 мм по рундисту (по окружности). При этом недостач, как уже сказано выше, не возникало.

Возбужденное по оперативным материалам следственным управлением КГБ СССР в Москве, оно было передано по месту хищения в г. Смоленск, где его расследованием по решению и под фактическим контролем Председателя Комитета госбезопасности Андропова Ю. В. занималась большая группа следователей спецслужбы, привлеченных, в том числе, из региональных управлений, включая Рязанское.

В средствах массовой информации, в интернете, основное место отводится освещению эпизодов преступной деятельности «простых советских миллионеров» братьев Казаковых, а также Куртенкова и Борисенкова, однако деятельность преступного сообщества этим далеко не исчерпывалась.

По подсчетам экономистов из КГБ им было нанес государству колоссальный по тем временам ущерб – 13 миллионов рублей.

В Смоленский областной суд дело было передано в апреле 1981 года. Суд решил, что братья Казаковы, Куртенков и Борисенков представляют исключительную опасность для общества, своими действиями они подрывали экономическую мощь советского государства. За хищения драгоценных камней в крупных размерах в составе организованной группы, нарушение правил о валютных операциях и спекуляцию валютными ценностями при отягчающих обстоятельствах все четверо были приговорены к смертной казни.

Однако расследование уголовного дела было сопряжено далеко, и тем более, не только с вынесением приговоров в отношении указанных лиц. По делу проходил не один десяток обвиняемых - арестовано было около 50 человек; осужденных, с учетом их вины, по тем же статьям УК РСФСР.

В моем производстве до момента направления в суд находились дела в отношении нескольких обвиняемых, бывших работников «Кристалла».

В ходе расследования иногда возникали, как стало казаться по прошествии лет, курьезные случаи.

Один из обвиняемых, назову его Ш., длительное время усердно пытался вводить следствие в заблуждение, давая заведомо ложные показания. Однако на определенном этапе он, как человек достаточно умный, полностью ориентирующийся в обстановке, обладающий хорошей памятью, стал понимать, что его вина в достаточной мере подтверждена рядом доказательств: допросами других обвиняемых, очными ставками, следственными экспериментами, его собственными противоречивыми показаниями и другими материалами дела. А это означает только одно - появляется все больше отягчающих его вину данных. Принимая во внимание, что он обвиняется по статьям, предусматривающим расстрел, стал серьезно задумываться над изменением своего поведения.

Для начала появилось несколько обращений в прокурату с жалобами на мое жестокое обращение с ним, которое, по его мнению, выражалось в требованиях рассказать о случаях хищения драгоценных камней, в связи с чем настаивал на передаче дела в производство другому следователю.

Затем произошло событие, которое до настоящего времени помнится очень ясно. Во время одного из допросов ко мне в кабинет врывается контролер и кричит, что обвиняемый Ш. повесился в камере. Я в полном смятении чувств бегу за ним и вижу, что он действительно на чем-то висит. Лицо налито кровью, рот открыт, признаков жизни, на первый взгляд, не видно. У меня вихрь мыслей: неужели я ошибаюсь и довел человека до самоубийства. Но все быстро выяснилось: инсценировка. Он захлестнул себя не за шею, на которую ничего не давило, а под руки. Висел так минут 30, что говорит о расхлябанности охраны, при этом постоянно требовал, чтобы сокамерник вызвал контролера. Однако тот отказался это делать, заявляя, что он не хочет вмешиваться в его дела-хочешь вешаться, вешайся. Когда все это выяснилось, как гора с плеч свалилась.

К этому времени удалось получить достаточно доказательств по эпизодам его преступной деятельности, из которых бесспорно следовало, что Ш. похитил много, а из похищенного ничего не выдал.

Здраво и с позиции практической пользы для себя оценивая данные обстоятельства, обвиняемый начал под запись в протоколах говорить, что он ранее обманывал следствие, а теперь чистосердечно признается - у него имеются похищенные драгоценности и они хранятся в его квартире, но где, он якобы не помнит. Было проведено несколько обысков - без результата. Потешившись, Ш. «вспомнил», что они находятся, можно сказать, на виду. Помещены в кусок строительной резины (по структуре она схожа с серым пластилином), который прикреплен к внутренней стороне канализационной трубы. Там их и нашли. Классический пример «объективной недоступности» - если хочешь что-то спрятать, помещай предмет на видном месте.

На этом эпизоды с поиском драгоценностей исчерпаны не были. На одном из допросов Ш. заявил, что ценности (какие именно и в каком количестве, по его утверждению, он забыл) им также спрятаны в 3-литровой банке, закопанной под одной из мачт ЛЭП на окраине города Смоленка. Но конкретно, где следует искать под мачтой, традиционно «не помнил». С его участием, с приданным для оказания помощи отделением солдат-срочников выехали на указанное место. Копали долго, не один час - ничего нет. Стоять в бездействии стало уже невмоготу, а тут еще и мысли всякие в голову полезли. Решил отвлечь себя работой. Взялся за лопату, и тоже без результата. И тут, если бы кто-то рассказал, то не поверил бы – отбросил её в сторону, и звон раздался, будто стекло разбилось. Посмотрел, а банка то вот она, у самой поверхности, только слегка землей присыпана. хоть и разбита, но все содержимое в целости. Ш., конечно, потешался, глядя на наши старания, но его показания формально нашли подтверждение – оказал содействие следствию: добровольно ущерб возместил.

Был еще один примечательный случай, который очень наглядно продемонстрировал, что и в пожилом возрасте уровень сообразительности у простых людей, никак не искушенных ни в психологии, ни в криминалистике, прекрасно сохраняется.

Так, с учетом всех обстоятельств, наглядно показывающих преступную деятельность обвиняемого, в том числе в качестве руководителя группы, ему было предложено лично обратиться к матери с просьбой выдать все переданные ей ценности. После длительного запирательства он согласился на этот вариант. Количество, вид ценностей, со ссылкой на забывчивость в категорической форме сообщить отказался. Составленный текст обращения был зафиксирован процессуальным документом, представлен обвиняемому, который при встрече с матерью, в присутствии понятых в соответствии с его содержанием попросил её выдать все ценности.

От разработанного сценария отступлений допущено не было. Убедившись в реальности просьбы, она сообщила о необходимости выехать в один из сельских населенных пунктов области, по месту жительства своей сестры. Однако при этом заявила, что конкретное место хранения и другие детали сможет вспомнить только на месте.

Самое интересное, необычное и поэтому хорошо запомнившееся, произошло именно там. Стоило по приезде нашей, возглавляемой ею, группе открыть калитку, ведущую к дому, и направиться в дальний край огорода, как из дома выскочила ее сестра. Мгновенно оценив обстановку, а по-другому сказать нельзя, она закричала: «Ты куда, такая-сякая, ведешь их. В другое место иди.» Остановка - как-будто переключатель у нее в голове сработал, и произошла резкая смена направления первоначально уверенного движения, теперь уже к цветнику с многолетними растениями перед домом.

Ничего не оставалось, последовали уже за обеими. Подойдя к нему, они предложили копать рядом с ним. После того, как яма опустилась ниже уровня корней, распорядились подкопать под ними. Тайник с ценностями действительно обнаружился. И был он в глубине цветника на приличном расстоянии от его края. Дошли до названного способа простые деревенские бабки без знания всяких премудростей только своим умом. Сумму изъятого уже не помню, но она была приличной.

Посрамили бабули классические методики: поверхностный слой не поврежден, растительность не нарушена, и даже многолетники росли себе спокойно. Но я остался в твердом убеждении, что тайников был несколько и что выдали они из них только один, да и тот не самый крупный. Было бы, конечно, приятно сказать о дальнейших успехах в этой части, но большего добиться здесь уже не удалось.

А следствие продолжилось, но это уже другие истории.

Подполковник в отставке П.И. Курганников